До 17 лет я была образцово-показательной девочкой по всем фронтам. Впрочем, фронтов-то было всего два — мама да школа. "Золотую медаль" учителя припасли для меня еще классе во втором, одноклассники могли положиться на меня в сфере всех письменных домашних работ, а мама с трудом сдерживалась, чтобы не хвастаться перед знакомыми идеальной дочерью. Амбиций у меня было много, но поступать я собиралась в далеко не самый престижный пище¬вой институт. Потому что у меня был талант. Уж не знаю в кого (мама всегда признавалась, что готовит так себе), но я точно знала, как создать из любых продуктов "райское наслаждение". Так и осталась бы моя жизнь правильной и скучной, если бы однажды одноклассницы не затащили меня на дискотеку.
Я никогда не любила, не умела и не хотела танцевать. Поэтому топталась в уголке в тщетной надежде объяснить себе, что я здесь делаю. А потом ко мне подо¬шел Валера. И все. Подруга, улучив минутку, про¬шептала мне, что "связываться с этим типом — себя не уважать". Но было поздно. У Валеры были совершенно потрясающие глаза — дело даже не в их зеленом цвете, а в яр¬кости. Они светились, как у кошки. То есть, как у кота... Здесь бы мне и задуматься, но я пропала. "С первого взгляда". И я наплевала на все предостережения (которые в течение следующего месяца сыпались на меня, как из рога изобилия), погрузившись в новую жизнь. Она казалась мне такой интересной, такой новой и такой счастливой! Валерка в два счета убедил меня, что "быть девушкой в 17 лет в наше продвинутое время, по меньшей мере, неприлично". Поэтому наша первая ночь не заставила себя ждать. Потом он научил меня пить пиво. То есть у меня даже выхода не было — "неправильно этого не делать". До этого я была уверена, что пиво — вещь мерзкая и горькая, а лимонад "Буратино" куда вкуснее. Впрочем, теперь я снова так думаю. Но тогда мне казалось, что все, что Валерка, ни делает, — единственно правильный вариант действий. Я научилась презрительно смеяться над недостатками других. Научилась небрежно курить сигареты без фильтра. Научилась ругаться матом. И считала себя очень взрослой, очень умной и очень опытной Роковой Женщиной. И не обращала никакого внимания на тихие вздохи моей мамы.
Учителя поставили мне отличные оценки на выпускных экзаменах исключительно за прошлые заслуги. И каждый повторил одну и ту же фразу: "Ты должна понимать, что я про¬сто не хочу портить тебе аттестат". А я только плечами пожимала — да портите, ради Бога, мне-то что! А потом я бежала к Валерке, мы пили пиво, и он брал ключи от квартиры очередного своего приятеля. Ни в какой институт я не стала поступать — он бы сильно отвлекал меня от любимого. Прошло три месяца, и я рыдала, не в силах поверить, что моя беременность — это отнюдь не повод на мне жениться. А Валерка дал мне деньги на аборт и сказал: "Только не надо делать из этого трагедию, ладно? Все бабы это делают. И не один раз. Это как высморкаться".
Появление принца - совсем не вовремя... Через несколько дней после аборта мне стало плохо. Я сидела на скамейке в парке, чувствуя, как подо мной расползается лужа крови. И как я теперь до дому доберусь? Еще через полчаса я поняла, что скоро потеряю сознание, и продолжать сидеть здесь — самоубийство. На остановке люди шептались, смотрели на меня с ужасом и сторонились. Никогда в жизни я не чувствовала себя такой униженной. Голова уже сильно кружилась, и я опустилась на бордюр. И вдруг рядом со мной остановился белый "Мерседес" — единственная иномарка, которую я тогда отличала от остальных. Оттуда выскочил мужчина лет сорока в шикарном костюме. "Девушка, вам помочь?". Я понимаю (и тогда, конечно, понимала), что он к моим неприятностям ни малейшего отношения не имеет. Не знаю, почему я на него вызверилась, но "принц на белом Мерседесе" и истекающая кровью я выглядели в паре дико нелепо. "Психопатка", — пожал плечами мужчина и отвез меня в больницу. Даже не постелив ничего на свои белоснежные меховые чехлы. Через полгода я вышла за него замуж. В надежде, что полюблю его хоть "со второго взгляда".
“Любовь нечаянно нагрянет…” В тот день мне было, как обычно, скучно. От нечего делать я приготовила Саше ресторанный ужин с каким-то немыслимым количеством смен блюд. Я не любила Сашу. А готовить очень любила. Он приехал, как обычно, с цвета¬ми. Идеальный муж, скажете вы? Ага. Только без фантазии. Цветы дороги, когда их не ждешь. Я вежливо сказала "спасибо" и поставила перед мужем тарелку с окрошкой. — Я куплю тебе ресторан — сказал он, вытирая салфеткой руки. А что? Мысль интересная. Когда-то я мечтала иметь свой маленький ресторанчик. Чтобы самой готовить, самой выходить к клиентам и самой говорить "приходите еще". И я, наконец, смогу не сидеть дома целыми днями. — Тебе, наверное, скучно сидеть дома целыми днями, — сказал муж. Я посмотрела на него почти с любовью. И вдруг заметила, что он очень бледный, а на лбу мелкие капельки пота... Потом была "скорая", хмурые лица врачей, больница, диагнозы: "аппендицит", "перитонит", "вы бы еще позже приехали", "при смерти"... Сашу увезли в операционную, а я вспомнила — иногда бывает, так что людей с аппендицитом не спасают. Когда они поздно приезжают. Недавно возле больницы построили крошечную часовню. Я — не крещеная — бросилась туда, упала на колени и, не зная ни одной молитвы, стала молиться в голос. — Любишь его? — тихо спросила бабушка в платочке. — Люблю, — честно ответила я.
Вернулась я уже спокойная, точно зная, что все будет в порядке. Первое, что сказал Саша, отойдя от наркоза: — Я куплю тебе ресторан! — Что? — я так обрадовалась, что он говорит со мной, что даже не слушала текст. — Ну, — уточнил Саша, — ресторан, может и не куплю, но кафе — точно. Хочешь? — Хочу, — кивнула я и заревела. А он улыбался так самодовольно, подлец, как будто сам подстроил и свой аппендицит, и перитонит и дурацкое "при смерти". Мне захотелось его стукнуть, но я предложила обвенчаться. Сашка важно кивнул и заявил, что если я всех посетите¬лей своего будущего ресторана за¬кормлю до аппендицита, то он по миру пойдет. Я все-таки стукнула его. Легонько. ..
Вчера мы выдали замуж нашу старшую дочь. Сашка очаровал всех присутствующих на церемонии дам. Мужу скоро 60, но фигура у него мальчишеская, и только крошечные морщинки вокруг глаз. И то — видны они исключительно, когда Сашка улыбается. Мне приходится прикладывать недюжинные усилия, чтобы, несмотря на двадцатилетнюю возрастную разницу в мою пользу, не выглядеть его мамой. По выходным Сашка часами гоняет в футбол с нашим сыном и его приятелями. Как же мне повезло все-таки!!! Впрочем, кафешкой теперь это назвать трудно — отличный клуб, где дерутся за право. Да, а кафешка моя процветает. Впрочем, кафешкой это назвать трудно – отличный клуб, где дерутся за право концерта местные знаменитости. Кстати, Валера, иногда, заходит сюда. Он обрюзг, потерял половину волос и яркость глаз. У него дрожат руки и дырка в рубашке (всегда одной и той же) подмышкой. И у него редко хватает денег на пиво. А я счастлива, что так получилось...
|